В продолжение темы "Мифы об интернате для инвалидов ВОВ на острове Валаам" http://poltora-bobra.livejournal.com/72746.html

Геннадий Добров посвятил все свое творчество  трагедии войны. Он считает, что стал настоящим художником на Валааме, в закрытом приюте для одиноких инвалидов, где начал свою серию портретов, посвященных искалеченным войной. Его натурщики были обречены жить и умереть в безвестности и забытьи, и только карандаш художника запечатлел для нас и потомков их трагические судьбы. В изувеченных войной людях разглядел удивительную душевную силу. Безногие, безрукие, слепые, они не жаловались на жизнь. В их взглядах Добров запечатлел скорбь и гордость. За выполненый солдатский долг, за спасенную от врага Родину.

В 1974 году на Валааме, в интернате для инвалидов, сделал художник первые четыре портрета. В 1980-м, в Карелии, закончил сороковой. 

Это про Геннадия Доброва пишут сегодняшние попы "Некоторые художники-нонконформисты сделали себе карьеру, рисуя в кельях человеческие обрубки." Валаам - это "проповедь в камне" http://www.valaam.ru/ru/smi/94/

Добров брал вещи, которых другие даже боялись касаться, вещи, которые не только находились вне сферы искусства, но противолежали искусству; он брал страшное, увечное, почти безобразное, — и делал это бесстрашно, как хирург бесстрашно входит в палату с тяжелоранеными. Своим материалом он избрал человеческое страдание: судьбы инвалидов войны, жертв геноцида, нищету, обездоленность, безумие. Он заглядывал в глаза немых, юродивых, безымянных, потерявших все, даже прошлое, в глаза стариков и детей, изувеченных войнами, — и видел в них величие и красоту, истинный масштаб человека, его суть, открывающуюся именно в громадности страдания
Это

Добров писал портреты обездвиженных, безногих, слепых и одной женщины без лица, упавшей в обморок прямо в печь от вести, что началась война. Муж, которого она без памяти любила, был накануне направлен в Брестскую крепость, и сердце не обмануло - он погиб. Слепая женщина с выгоревшим лицом пела Доброву народные песни на неведомый мотив, которые поражают его и спустя десятилетия.
 
"Портрет женщины с сожженным лицом".
   


Вглядимся в лицо человека с простреленной головой, обреченного на неподвижность, посмотрим ему прямо в глаза — если сможем. Лейтенант Александр Подосенов.



"Рассказ о медалях"
Рядовой Иван Забара. Глубокие морщины изрезали лицо слепца. От изуродованной руки солдата, от пальца, нащупавшего медаль за Сталинград — «О, там был ад!» — невозможно отвести взгляда. Что-то притягательное, гипнотическое в этом... Но что? Не понять.


«Человеком-протезом» в шутку называл себя моряк Алексей Чхеидзе. Это они, морские пехотинцы, тогда, в 45-м, спасли от взрыва и разрушения Королевский дворец в Будапеште. Погибли почти все. Он — с выжженными глазами, оглохший, потерявший обе руки — выжил. И даже написал книгу "Записки Дунайского разведчика". readr.ru/aleksey-chheidze-zapiski-dunayskogo-razvedchika.html 


"Отдых в пути"




Это портреты героев, да не у всех есть имена.
Художник почувствовал на себе чей-то взгляд. Обернулся. На кровати в углу лежал спеленатый человек. Без рук и ног. Подошел дежурный санитар. - Кто это? - спросил Геннадий. - Документов нет. А он не скажет - после ранения лишился слуха, памяти и речи. Портрет этого солдата Добров назвал “Неизвестный”.
Лишенный рук и ног, памяти и дара речи, завернутый в конвертик, как дитя, и такой же беспомощный. Только глаза все видят. И весь он — как немой укор. 



"Возвращение с прогулки"



Вам случилось безжалостно выжить,
Половину себя потеряв.
Выше голову!Голову выше!
Появился художник в дверях!

Он берет свой снимает устало.
Он волшебный берет карандаш.
Он рисует. Питается мало.
Он ваш брат и спаситель он ваш.

Плещет Ладога мелкой волною.
Молчаливый, он тихо встает.
Ваше горе своею виною
Он, рыдая, потом назовет.

И, вгрызаясь в московские будни,
Как в полярные льды ледокол,
Никогда он о вас не забудет -
Ни о ком!